Чуть выдыхаю, когда вижу, как он дергает одну из них на себя, усаживая на бедра.

Бьется в ней, натягивая на себя, пока вторая опускается на четвереньки, ныряет под стол.

Черт! Что она там делает? Неужели языком его ублажает, пока он удовлетворяет свою похоть о первую?

И довольно жестко, судя по нарастающим рывкам ее бедер. По тому, как ее лицо искажает судорога.

Но мне все равно, какая разница, кто чем занимается?

Главное, что этот зверь переключился. Ему больше не до меня. А после он обо мне уже и не вспомнит!

Теперь расслабляюсь, начиная нормально дышать.

Тело начинает порхать, парить в воздухе. Снова сгибается, снова оживает после безумного напряжения, в котором казалось, что даже не разогнется.

Взлетаю, верчусь на воздушных полотнах. Как всегда, закрыв глаза. Отключаясь от реальности. От похотливых взглядов и того, как эти распаленные похотью мужчины опускают свои руки под стол, начиная судорожно ими дергать. Или удаляются вместе с девочками из клуба наверх, в закрытые кабинки.

Просто парю. Просто растворяюсь в музыке. Ограждаясь от всей этой мерзости и грязи.

И вдруг – как удар.

По всей коже. По каждому оголенному нерву.

Он. Совсем рядом!

А ведь посетителям нельзя выходить на сцену!

Нельзя подходить к танцовщицам, это запрещено!

Тем более, прикасаться! Вот так, нагло трогать! Где, черт возьми, охрана?

Но, кажется, этому зверю не писан ни один закон. Или плевал он на них, все, вместе взятые!

Дергает на себя еще ближе. Так, что я впечатываюсь подбородком прямо в стальные, перекатывающие мышцы груди. Как в камень. В скалу огромную.

А он… Впечатывается в меня своим телом.

Каменная выпуклость врезается прямо между распахнутыми ногами. Прямо в складочки, обтянутые почти совсем ничего не прикрывающими эластичными обтягивающими коротенькими шортиками для выступлений.

Лупит. Ударяет прямо туда своим огромным членом. Через ткань я ощущаю, как он дергается, а сам зверь распаляется еще сильнее.

Из его глаз будто искры летят.

Ноздри раздуваются еще сильнее.

В рваном дыхании слышится легкое рычание.

Настоящий зверь. Зверюга. И притом голодный!

Наклоняется к шее и с шумом, жадно вдыхает воздух. Почти касаясь кожи губами.

Чуть прикрывает глаза. Но, когда снова распахивает веки и упирается в меня взглядом, я холодею, несмотря на то, что жар его тела опаляет, как настоящий костер.

Там…

Там бешенная похоть. Просто безумная. Кажется, сейчас зарычит и просто разорвет меня. Растерзает. Прямо здесь. Прямо при всех. Ничего от меня не останется.

– Я здесь не для того, чтобы ублажать клиентов, - еле выдыхаю, непроизвольно облизывая пересохшие губы.

В горле тоже пересохло. Так, словно внутри меня колючая проволока.

– Мягкие губы. Сладкие, - будто и не слышит моих слов, продолжая потирать мои губы пальцем. – так и вижу их на своем члене. Упругие. Вкусные.

3 Глава 3

– Нет! – снова дергаюсь на веревках, чувствую, как заливаюсь краской до корней волос.

Краской возмущения, что уже поднимается внутри меня, как цунами.

Да как он смеет, черт возьми! Всем известно, что танцовщицы, пусть даже и в таких клубах – просто танцуют! Они неприкосновенны, в отличие от других девочек, которые здесь и работают для того, чтобы утолять мужскую страсть!

– Что значит нет? – надавливает на нижнюю губу сильнее, заставляя рот приоткрыться. – Не упругие? Не сладкие? Не ври, малышка. Или ты хочешь по-другому?

Его член упирается между моими складочками еще сильнее. До боли. Прямо вспышками перед глазами начинает от этого простреливать. Скручивает что-то внизу живота.

Трется, двигает бедрами вверх-вниз. Нагло. Без всякого стыда и стеснения.

Пронзает и опаляет.

Черт знает, что он там задевает, на что надавливает, но с каждый его движением меня словно бабочку булавкой пронзает насквозь. Так, что все тело немеет. И даже пошевелиться не могу.

– Трахнуть тебя сразу? А потом уже поиметь твой сладкий ротик?

Ухмыляется. Отвратительная улыбка. Как оскал.

Похотливая. Порочная до невозможности.

Простреливает не хуже его движений. Слепит. Бьет по нервам. Глаза от этой ухмылки, от губ этих хочется закрыть.

– Я не собираюсь с вами спать! – собираю все силы, чтобы это выпалить прямо ему в лицо. В глаза эти черные, полыхающие.

– Кто бы спрашивал, - ухмыляется еще сильнее.

Вскрикиваю, когда его рука вдруг оказывается под моим топом. В оглушительной тишине слышится треск кружевного бюстгалтера. Резко сжимает мой сосок, прожигая током от пяток до самой макушки.

Тело будто стонет.

Сосок горит от его пальцев.

– Я тебя выбрал, - его голос превращается в низкий оглушительный хрип, который ударом отбивается внизу живота, снова заставляя все тело сжаться. – Значит, будет все так, как я хочу. Только от тебя зависит, девочка, трахну я тебя прямо здесь и сейчас или мы уйдем в гостиничный номер. Хотя… В номер мы все равно уйдем. Такую, как ты, не на один раз, на всю ночь хочется. Но начать могу прямо сейчас. Легкий перекус. Перед основным блюдом. Перед долгой бессонной ночью.

Не будет никакой бессонной ночи!  - уже взрываюсь, напрочь забывая о страхе перед этим монстром.

Или все наоборот, и меня взрывает именно страх? От того, что если сейчас промолчу, он и правда трахнет меня прямо здесь, при всех, а после утащит куда-то и просто растерзает своей похотью, как дикое, самое настоящее дикое и неуправляемое животное? Скорее всего, да, именно страх заставляет меня выплескивать прямо в ужасающее лицо эти слова. Прямо в глаза эти почерневшие от ярости.

– Ничего не будет у меня с вами! Просто отпустите. Я… Я не хочу… Нет…

Уже трясти начинает. Запал заканчивается так же резко, как и вспыхнул.

– Не хочешь? – хрипло.

Проводит рукой от груди вниз, опускаясь к самому низу живота, накрывая его всей своей огромной ладонью.

Будто ожоги оставляет. Сердце именно там почему-то рваными толчками бьется, под его рукой. Вылететь готово, разорвать кожу.

– Ты вся дрожишь от желания, малышка. Ты же вся уже мокрая. Насквозь. Проверим? Твоя влага наверняка такая же острая на вкус, как и твой запах.

– Нет! Я дрожу от отвращения, разве непонятно! И единственная влага, которой ты от меня дождешься – это что я плюну тебе в лицо!

Боже! Куда меня несет?! Куда заносит?!

Я будто в дурмане. Совсем не соображаю, что говорю, что делаю.

Нельзя злить таких зверей. Просто нельзя. И в глаза им смотреть совсем ненужно!

Он же только распаляется от этого!

Еще большей похотью наполняется! Вон, какой бешеной яростью полыхают эти дикие глаза!

Да он сейчас одним взглядом меня разорвет!

Не так надо было! Не так! Вежливо. Просить. Умолять. Сказать, что я девственница, что просто здесь танцую. Соврать, что мне восемнадцати нет, в конце концов! Объяснить, что ничего не умею и не знаю!

Он бы потерял ко мне интерес!

Ну, или я бы потянула время.

А там, конечно же, и охрана бы подоспела!

А я… Идиотка! Ну просто идиотка! Что творю! Нашла, кому зубы показывать! Тому, кому мои зубы – что комариный укус! Это с другими еще может подействовать, с одногруппниками, с парнями Лешки, если зарываться начинают! А с ним… С ним так нельзя! Точно! Смертный приговор ты себе, Линка, только что подписала! Это по его глазам видно. По лицу, которое жестким стало. Злым. По челюстям, что сжались, чуть не клацнув.

Но- выдыхаю.

Повисаю, уже совсем бессильно на полотнах.

За его спиной наконец появляется охрана. Пять человек. Где, черт возьми, они были раньше!

4 Глава 4

– Что здесь происходит? – первый, подошедший к чудовищу, пытается храбриться. Голос строгий делает. Но сам белее мела от страха, это так видно. Буквально чувствую, как у него, такого здорового, коленки подкашиваются.